Вылупившиеся из памяти объекты сливаются в единую материю — живую, непрерывно пульсирующую, разнородную. Её поверхность хранит следы событий самого разного характера: травмы и утраты, заботы, соединения, попытки удержать.

«Я в сотый раз прошу бабушку прочитать всё ту же сказку. Девочка из сказки перебирает камешки в шкатулке, вглядывается в узоры. Блики слипаются в единую поверхность, девочку уносит куда-то далеко, под гору, в потусторонний лес с невиданными цветами и ящерками всех цветов. У меня нет шкатулки с украшениями, но есть затейливые обои на стене, бабушкин голос и странный, уносящий текст сказки, которая вся соткана из непонятных слов».

«Если долго вслушиваться и пристально смотреть прямо перед собой, рисунки на обоях начинают шевелить усиками, копошиться. Вся стена становится похожа на поверхность кого-то живого, огромного, сильно-сильно больше, чем твой дом и твой мир».